Смерть.

[Demon]

В то воскресенье я проснулся от того, что икнулось. Какой-то сумбурный сон про то, как отвалившийся плинтус смял последнюю пачку сигарет, а в фильтре протухла застоявшаяся вода. Я побрел босиком на кухню, чтобы выкурить сигарету и глотнуть холодной воды. Приснится же!
За окном сыпался первый настоящий снег в новом году. Чудная погодка! Я так ждал её! Уже в голове строились планы, как я заберу сегодня у папы Пассат, залью в него полный бак 98 бензина и буду всю ночь гонять по городу в заносах.
Но тут опять икнулось. Я подавился глотком воды и закашлялся дымом. Кое-как оклемавшись, я поставил стакан и затушил окурок. Было начало первого дня. И я побрел в постель. Там ещё так сладко спал Ангел. Я провел ладонью по щеке и поцеловал тихонько в лобик. Она обняла, и мы заснули. Ничего не предвещало беды…

* * *

Полтора часа сладкого сна прошли как мгновенье, и вот уже мы окончательно проснулись и нежимся в постели, говорим разные приятности и просто радуемся тому, что мы есть, что мы сейчас здесь и что мы вместе. Спустя ещё пять минут она пошла в душ, а я, вольготно развалившись, плевал в потолок. Просто так: от счастья. Как раздался телефонный звонок. Это был брат. Мой родной брат. Его дрожащий, испуганный голос с трудом пронизывал сотовую связь, язык заплетался, а дыхание на морозе перешибало. Но через всё это самое жуткое словно иглой впилось в сердце: «Папа в больнице!»

* * *

Через двадцать минут он уже был в квартире. В глазах паника, движения хаотичны, и страх. Он заражал им и меня, и её. Её заразил, и она стала бояться. Я отобрал ключи от Фокуса и пошел за машиной на стоянку. В начале третьего мы отправились в Бронницы.

* * *
Позже, уже проехав Люберцы, брат рассказал мне что к чему. Телефонный звонок с папой был таким:
Брат: Привет! Вы чего не объявляетесь?
Папа: (накаченный лекарствами) Я ничего не помню. Я в больнице в Бронницах. Сейчас придут менты. Будем разбираться.
Пока я ходил за машиной, брат через справочную узнал номер телефона больницы в Бронницах. И позвонил им:
Брат: Здравствуйте! Скажите, Быстрицкий Александр Михайлович (отец) к вам поступал?
Дежурный: Да, поступал. В отделение травматологии.
Брат: А Быстрицкая Татьяна Николаевна (мама)?
Дежурный: Нет. Не поступала.

На обеих наших машинах стоит летняя резина. Мы и не думали уже покупать «зиму». Где зима-то? И с деньгами сейчас не просто.
На шоссе слой снега достигал, наверно полутора-двух сантиметров, а между полос и все пять.
Вести Фокус становилось всё труднее.

* * *

Где-то лет пять назад родителям загорелось купить домик поодаль столицы. В глуши, с минимумом соседей, и чтобы уютно. У нас есть дача – шесть соток – под Бронницами. Ей уже сто лет в обед. Там два махоньких летних домика, кругом соседи, и тучи народу. Я, сколько себя помню, всегда на лето туда уезжал. Сначала с бабушкой и дедушкой отправляли, потом уже сам стал ездить. Там у меня самые первые друзья появились, там мне хорошо и светло, пусть комфорта мало. Но родителям там не в кайф. Они хотели без напряга. Чтобы можно было и зимой с удобствами отдохнуть. И они купили себе домик под Коломной. Не ближний свет, зато им так нравится. Ну у них там реально шикарно. Я туда не люблю ездить: не приучен жить во дворцах. Так погостить на пару-тройку дней на брата день рождения в конце августа. Направление это Новорязанское, чтобы, как они говорили, когда покупали: «С дачи на дачу было удобно ездить!» Ну и вот. Купили, значит. Обустраивали там все: землю, гараж-сарай, сам домик, удобства всякие. Брат тоже любил туда ездить. У него там даже своя комната есть.
И я за них радовался. И за себя. А мне-то как хорошо! – ни тебе опеки, ни надзора: делай что хочешь, только, знай, объявляйся раз в день по телефону. И всё!
Но 2006 год не стал особо легким а радостным. Сначала выяснилось все про Пассат – началась эпопея с ремонтом. Потом у меня подходил к концу срок написания магистерской диссертации. Армия стучала молоточком по голове. А в мае родителей уволили. (Они работали в одной компании.)
Не закончив с ремонтом, я отдал отцу Пассат. Сам, скрипя зубами, поборол ВУЗ и получил диплом. Родители до осени решили с работой не заморачиваться, а я в конце июня себе кое-что нашел и лето, практически, не запомнил.
Пришла осень, вместе с ней, на время забытые, проблемы. Не без помощи отца я загремел в аспирантуру, отец замутился с работой, а маму решили оставить отдыхать. Уже не юная: и так нервы на пределе.
А в сентябре брату «приехал» Фокус 2. Дрова, конечно, зато новые. А это, дорогие мои, многого стоит! Кто знает, тот поймет, а кто не знает – счастливчик: ещё предстоит насладиться этим кайфом.

Познав как можно продать то, что никому на хрен не нужно, я, не заработав ни гроша, свалил с работы и устроился кладовщиком не без помощи одного из соклубников. (Виталик, мегареспект!)
Папе на новой работе платили мало. Мама переживала: я с крошки на крошку перебиваюсь; брат двигает науку вперед, а себя – назад; ещё и у папы косяки. Туманной жизнь будущая представлялась.
Но, работая кладовщиком (признаюсь: спустя рукава. Не моё это.), я хоть какие-то деньги, но зарабатывал. Копить не удавалось, зато хватало, чтобы и себе пожрать купить, и ей цветы вечером подарить. Ну бомбил ещё. Но это так.

Отец ездил на Пассате. И ему, и маме машина очень нравилась. (Отец любит большие машины.) Да и смотрится он в Пассате очень здорово. Весьма солидно. Восхитительно! На работу, на дачу, в магазин. Палочка-выручалочка: дури до фига, места много и багажник огромный. А управлять им – одной удовольствие!
И вот они стали ездить на нем, а я начал тосковать по вождению. И ещё очень оказалась нужной машина, когда любимая живет в другом конце города. Красивая девушка красиво одевается. А одежда, как известно, либо красивая, либо удобная. Либо одно из трех.
В общем, остро встала проблема и моей необходимости в машине. Это проблему решили легко: понаписали друг другу доверенности, переписали страховки и ладушки: утром, днем отец на машине, вечером, если надо, я. Иногда у брата Фокус брал. Через не хочу. (За то время, как брат стал ездить, он машину поколотил… Песня! Сход-развал ни к черту!)
И вот, как обычно, в пятницу днем, папа с мамой отправляются на Пассате в свой домик под Коломной, а мы с братом остаемся в Москве: я с ней дома, он с ней дома. И все рады. Родители обычно приезжают к обеду в воскресенье домой. И звонят. Сначала брату, потом мне. Или наоборот. В этот раз не позвонили.

* * *

На Новорязанском шоссе есть красивая развязка после заправки. С ответвлением на Бронницы. Нам сейчас туда. Хотя обычно мы едем прямо.
Руки и ноги начинают дрожать, легкие одну за другой поглощают сигареты. В голове как дрель сверлит фраза дежурного: «Нет. Не поступала». Идет снег. Видимость – метров пятьдесят вперед и метров тридцать назад.
Брату поступил вызов. На дисплее телефона отобразилось: «Мама».

* * *

Дорога петляет между деревень. «Тимонино», «Кривцы», ещё какие-то… То вверх, то вниз по холмам. Машину носит вправо-влево на снегу из-за разбитой подвески и неотрегулированного схода-развала. Только система стабилизации и спасает: привод-то передний…

* * *

Брат разговаривал недолго. Сейчас помню отдельные фразы: «Батальон ГИБДД», «Приезжайте за машиной»… Сухой разговор с инспектором ГИБДД. Он позвонил с маминого сотового телефона. Я спрашиваю у брата:
- Что с мамой?
- Давай доедем.
- Да говори! Чего уж там…
- Мама погибла.
И он заплакал.
Шел снег, дорога продолжала петлять.

* * *

Это случилось 21 января в начале первого в Боршиве. На 62 км Новорязанского шоссе. У церкви. Инспектор сказал, что отца вынесло на полосу встречного движения, где в тот миг ехала Газель. Суммарная скорость была не меньше 150 км/ч. Удар пришелся на сторону переднего пассажира. Стойку лобового стекла и среднюю стойку вмяло в салон почти на полметра. Моторный отсек уменьшился вдвое. Сработали три подушки безопасности. Но мама ударилась головой о среднюю стойку. Сильно. Очень сильно. Для ног осталось места… Представьте себе объем пяти литровых пакетов молока. Смерть была мгновенной. Мы надеемся, что мама не успела испугаться. (Хотя я знаю, что такое занос на 80-90 км/ч. Она успела, и ещё как…) Отца спас ремень безопасности.

* * *

Мы подъехали к батальону ГИБДД. Инспектор нас ждал. Брат пошел сразу к нему, а я парковал машину. Поставив, я побежал за братом.
Они стояли у эвакуатора, на который взгромоздили машину с рамкой для номера: «Internet club. www.passatworld.ru. Demon».
Это был ужас. У меня перехватило дыхание. В ветке «Дураки и дороги. Фото аварий» видал я разное, но сейчас я стоял у своей машины, из которой только что люди из МЧС вытаскивали тела моих мамы и папы. Они были без сознания. Мама уже никогда в него не придет.
Искореженная груда металла и стекла. Я залез на площадку, где стоял Пассат со стороны переднего пассажира: фронтальная подушка окрашена красным, боковина сиденья в красных пятнах, а в то, что осталось от подлокотника через несуществующее уже лобовое стекло падали снежинки, пытаясь хоть как-то разбавить эту густую бордовую жидкость. Это мамина кровь.

* * *

Я ещё не пролил ни слезы. Я просто не верил. Ещё вчера вечером я разговаривал с мамой, и все было так здорово. Им было там хорошо и уютно, и нам – здесь. Ничего не предвещало беды.

* * *

Когда мы с братом уезжали из дома, я сказал ей, что как только мы что узнаем, я сразу отзвонюсь.
Мы с братом отпустили инспектора и пошли прогуляться.

Представьте себе человека, которого казнят на гильотине вверх лицом. Вот обрезают канат, и вниз мчится тяжеленный острый нож к мягкой, как теплое сливочное масло, шее. Вот краешек острия касается верхних слоев кожи. И вот теперь поставьте паузу…
Вот так мы чувствовали себя с братом, когда осознали: «Как сказать отцу?»

* * *

Мы с братом на пять минут разошлись позвонить. Он – ей, я – ей. Пальцы дрожат, ещё и мороз свое дело знает. Кое-как я набрал семь цифр и приложил телефон к уху. Раздался тревожный голос:
- Алё?
- Привет. Это я.
- Привет. Как мама?
- У меня больше нет мамы.
И, произнеся эти слова, я осознал. Дыхание сбилось, скулы свернули лицо, а в глазах все стало размытым. По щекам ручьем потекли слезы.
- Сладкий, только держись! Слышишь, держись!
- Я ещё позвоню.
Она заплакала, а я еле выдавил из себя что смог.
Сейчас предстояло ехать в больницу к отцу. У нас в кармане денег – 1000 рублей на двоих, а мозг уже давит океан дряни: друзья узнают, будут расспрашивать, каждому говорить, эти похороны, эти поминки. «Придется с этим как-то жить.» - скажет потом отец.
* * *

Больница битком. Урожайный денек. Пациентов кладут в коридорах за ширмами. Все на ушах.
Недолгая канитель в гардеробе, бахилы, такие-то такие-то к такому-то, четвертый этаж, травматология, коридор, ширма. У окна весь в крови с повязкой на голове лежит отец. Голубые глаза его полны тревоги, неспокойный взгляд. Он видит нас и понимает, что это мы – его сыновья. Но он ещё не знает, а мы так и не решили, кто из нас и что будет говорить.
* * *

Тут три койки. Все пациенты – участники ДТП; у всех посетители. В маленьком закутке лежат три человека, и стоит ещё около семи вместе с нами.
Мы подходим к отцу: первый – брат, за ним – я. Брат садится на корточки, кладет свою руку на руки отца и спрашивает:
- Ну как ты?
- Где мама?

* * *

Это две секунды. Я, нагнувшись над отцом через брата, смотрю ему в глаза, он – то на меня, то на брата. Я никогда не видел его таким. Эта кровь, эти глаза его. Он лежит без движения: все тело – один большой и сильнейший ушиб. В нескольких местах гематомы. Он смотрит очень тревожными глазами.
Я беру его руку, слезы заливают мое лицо:
- Теперь мы втроем.

* * *

Уколоть палец иголкой больно. Стукнуться головой об угол дверцы шкафа на кухне больно. Упасть, поскользнувшись на льду, больно. Но это физическая боль. Ее можно и нужно перебороть. А есть боль душевная. Когда тебе больно за то, что ты что-то сделал или чего-то не сделал; за то, что ты что-то сказал или чего-то не сказал; за то, что ты где-то поспешил или чего-то не успел. Когда болит душа. Когда глаза наполовину открыты, когда взрослый мужчина плачет как ребенок, закрывая ушибленной ладонью глаза, когда по выстраданным морщинам под глазами и на щеках текут слезы. Горькие огромные мужские слезы. Слезы мужчины, который так любил, так заботился, так ухаживал, так лелеял и оберегал, хранил и души не чаял. Вот это – душевная боль. Это недолго; не больше минуты. Но это вечность. Мы с братом смотрели и не могли поверить. Это случилось с нами: мамы больше нет, и папа плачет.

* * *

Мы побыли у отца минут 15-20, но это были самые тяжелые минуты в моей жизни. Потом мы пошли к врачу, который нам рассказал про травмы. Одна из них – черепно-мозговая: отец забывает события и фразы минут через 30 (потом он будет звонить и ещё, и ещё, и ещё раз спрашивать: «Где мама?») Остальное – сильнейшие ушибы, растяжения (позднее проявится перелом правой ключицы). Но если бы не ремень… 24 января 2007 года мы с братом хоронили бы вместе с мамой и папу.

* * *

А дальше были похороны мамы без отца. За четыре дня я прожил как месяц, наверно. Брат после похорон поехал на поминки, а я с одним отцовским другом поехал к папе в больницу. Попутно поискав и найдя место или примерное место аварии. Мы побыли часик-полтора и уложили папу отдыхать, выздоравливать. А сами поехали домой.

* * *

Каждый день мы ездили к отцу, пока 29 числа его выписали. Маме было 9 дней. Мы поминали ее вчетвером: я, брат, отец и бабушка (мамина мама…).
Каждый день я возвращался домой, и меня ждала она. Она кормила меня и утешала. Я как истукан смотрел в пол и молчал. И плакал. А она все понимала и сочувствовала. А по ночам мы болтали. Я ей рассказывал про родителей своих. Как они любили друг друга, как заботились и ценили, ухаживали и переживали. Я ставил их в пример, говоря, что хочу создать такую же семью, какую создали они.
Жаль, я не успел её познакомить с мамой. Они бы сразу подружились.


p.s.
Вспоминая сейчас, я хочу только одного: хотя бы на минуточку повидаться с мамой. На одну минуточку…



4 февраля 2007 года.
Демон


Для клуба.
Ребята!
У меня к вам просьба: не пишите в ЛС и в почту. Это случилось и ничего не вернешь. Сейчас мы занимаемся разбором полетов и т.д.
И ещё одна просьба…
РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ И ДИСТАНЦИЯ!!!
ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ И БДИТЕЛЬНОСТЬ!!!
Видите как бывает…

[Axl]

Пишу от имени Дмитрия, чтоб исключить все попытки помощи и т.д.

"Ребята, спасибо. Мне директор сказал про ваше желание помочь. Я искренне вас благодарю. Не надо. Пока еще на плаву.
Вашей благодарностью мне будет постоянное пользование ремнями безопасности. Так и решим!!!
Мир - свидетель: я от всего сердца вас благодарю.
Не надо денег!!!
Берегите себя и своих любимых!
Демон"